Дополнения к "Парнасику дыбом" (написанные коллегами по "Самиздату", а также полученные по почте, списанные из собственной гостевой книги и, наконец, просто найденные в сети)

Сева на древо за вишней полез,
Сторож Матвей вынимает обрез.
Выстрел! Раздался пронзительный крик...
"Сорок второй!" - ухмыльнулся старик.

Страницы - 1 2 3 4

Нам помнится, мальчишке
А может быть, девчонке,
А может быть, старушке
Под вечер довелось

Гулять однажды лесом,
А может быть не лесом,
А может быть, и садом,
Где вишен разрослось.

И на забор полез он,
А может, не полез он,
А может, под забором
Устроила подкоп

И крупных вишен быстренько
В карманы накидала,
И к выходу помчалась,
Уйти быстрее чтоб.

Но тут увидел дворник,
А может, и не дворник,
А может, это сторож был,
А может быть, солдат -

Чтоб устрашить грабителя,
Он вытащил рогатку,
А может быть, берданку,
А может, автомат.

И очередью меткой,
А может быть, не меткой,
А может быть, случайно,
Старушку подстрелил,

И вор тот девятнадцатым,
А может, сорок первым,
А может быть, и следующим
В его реестре был.

Идею этой байки,
А может, и не байки,
Поймёт не только длинный,
Но даже лилипут -

Когда стащили что-нибудь,
И с этим вас застигли -
Прикиньтесь тотчас статуей,
И, может, не убьют.

ТРОПА ВОЙНЫ

Я был с ним знаком - он мечтал взять рубины в ладонь.
И я говорил ему, что путь вверх опасен,
И что тот, кто пойдет туда, попадет под прицельный огонь.
Но он смеялся: он знал, что этот путь прекрасен.

А время седеет с той стороны стены,
А часовые любви уже смотрят в прицелы...
Но он говорил: "Я рад видеть вас, сны!"
И верил, - те, что ушли далеко, остались целы.

И он бежал по тонкому льду нового дня,
А ночью сидел на холме и смотрел на звезды.
И я не бывал там, где он: разве мог он понять меня?
Я только шепчу ему вслед: "Прощай, уже поздно..."

И он был как Павлик Морозов, а время - как Жорж Дантес.
Это было в Одессе, а может - на Килиманджаро.
Кремлевские звезды глядели с буддийских небес,
И он держал их в ладонях - он не боялся пожара.

А время седеет с той стороны стены,
А часовые любви уже смотрят в прицелы...
И сорок две тени идут по тропе войны,
И видят сны, и остаются целы. 

ПЕРЕСПЕЛАЯ ВИШНЯ

Переспелая вишня 
Мажется кровью, 
Но тихо крадется 
К моему изголовью 

    Лекарь моего мозга 
    Лекарь моего мозга... 
    
        Я пытался уйти 
        От любви к спелой вишне, 
        Но красным на черном 
        Написано: "Лишний" - 
        
            Это лекарь моего мозга 
            Лекарь моего мозга... 
            
                Падший ангел, падший ангел - 
                Зови меня так! 
                Мне нравится правда 
                В опустевшем саду, 
                Внушающем жалость, 
                Плод запретный найду - 
                Немного осталось... 

Я любил аромат, 
Я любил ее сладость, 
Но возьмет автомат 
И убьет мою радость 

    Лекарь моего мозга 
    Лекарь моего мозга... 
    
        Он пьет лишь портвейн, 
        Говорит только матом 
        Его имя - Матвей, 
        И он уже рядом - 
        
            Лекарь моего мозга, 
            Лекарь моего мозга... 
            
                Падший ангел, падший ангел - 
                Меня звали так! 
                Я больше не Сева 
                В этом мертвом саду 
                Двоих - слишком много 
                Прощай, я уйду - 
                Мне покажет дорогу 

                Лекарь моего мозга 
                Лекарь моего мозга 
                Лекарь моего мозга 
                Лекарь моего мозга... 

Я забрался к агроному в питомник, 
Стал срывать абрикосы с деревьев, 
Только слышу я - идёт сквозь крыжовник 
То ли дедушка, а то ли виденье 

Припев 
    Он пробежал подобно Рэмбо по зелёным полям, 
    Тарзаном быстрым по колючим кустам - 
    Да, вот такие есть секьюрити в колхозных садах, 
    Запомнит это пусть любой хулиган. 

Из ружья в меня он выстрелил солью, 
И потом ходил больной целый день я. 
Всю неделю вспоминал его с болью, 
То ли дедушку, а то ли виденье. 

Припев

А здесь у нас большой вишнёвый есть сад,
И кто сорвёт ту вишню будет рад,
Но я сорвать не дам, не смейте вишни рвать!
Вы посмотрите: до чего хороша!
Но вам не светит её съесть ни шиша.
Я местный сторож тут, меня Матвеем звать.

Пусть наши вишни не в высоких горах,
Не на крутых берегах,
Но всё равно не достанешь!
Ты видишь цель, ты за плодами дотянуться хотишь,
Но быстро вниз улетишь,
Тебя моя пуля свалит.

В саду вишнёвом я живу без забот,
Я самогон спокойно пью круглый год,
И вишни я сорву, чтоб ими закусить.
А если я ещё кого замочу,
То я доплату за него получу.
Так что тебя, пацан, придётся пристрелить.

Пусть наши вишни не в высоких горах,
Не на крутых берегах,
Но всё равно не достанешь!
Ты видишь цель, ты за плодами дотянуться хотишь,
Но быстро вниз улетишь,
Тебя моя пуля свалит. 

А здесь у нас большой вишнёвый есть сад,
И кто сорвёт ту вишню будет рад,
Но я сорвать не дам, не смейте вишни рвать!
В вишнёвый сад лезут с очень давних пор,
Но от меня не уходил ни один вор.
Теперь и ты попал, сейчас же я начну стрелять.
Сейчас же я начну стрелять. 

1
Я приду к тебе один и с утра,
Перелезу твой высокий забор.
Вишни собирать приспела пора,
Ну и первым будет как всегда вор.

Знаю, ты всю ночь по саду бродил,
Спотыкаясь и тихонько ворча.
А под утро, когда нет больше сил,
Ты заснул в сторожке, громко храпя.

И вот тут-то я за вишней приду,
Буду ловок я, проворен и скор.
Я себе побольше вишен нарву,
Чтоб хватило на вишнёвый ликёр.

От ворованных плодов проку нет?
Ха! Тем сказкам я не верю давно!
Ведь уже ни для кого не секрет,
Что богатые крадут всё равно.

Над деревней половинка луны
Очень вовремя за тучу ушла.
И поболе стало вдруг темноты,
Знать пора идти на дело пришла.

Я приду к тебе один и с утра,
Перелезу твой высокий забор... 

2
Ты придёшь ко мне один и с утра
На халяву вишен заполучить.
Но не выйдет у тебя ни фига,
Ведь придётся мне тебя замочить!

Отоспался хорошо вечерком –
Воры вечно лезут все по утрам
(Хоть теши на голове им колом).
Так что утром я в засаде всегда.

И сижу теперь я трезв и суров,
И готов вступить с тобою я в спор.
Вот когда уничтожаю врагов,
Выпиваю я вишнёвый ликёр.

У берданки старой меткости нет?
Кто так думает, тот вовсе дурак!
Ведь давно ни для кого не секрет,
Попаду я даже в медный пятак.

Скрылась в туче половинка луны,
Слышу: лезешь на высокий забор.
Скоро в лоб получишь пулю, но ты...
Ты пока ещё не знаешь о том.

Ты придёшь ко мне один и с утра
На халяву вишен заполучить... 

Вишнёвый сад,
В нём плоды созревшие.
Эй, Мотя, гад,
Убирайся к лешему!
Пуль не боюсь,
Я от ментов ушёл!
В сад твой прорвусь,
Вишен хочу давно.
Через забор
Лазаю отменно я.
Нож мой остёр,
Он послужит верно мне.
Если пальнуть
Ты в меня захочешь вдруг,
Мне садануть 
Тебя ножом придётся в грудь.

Мотя, лучше не выходи!
Лучше дома сиди и тихонечко бражку пей.
Я в саду вишнёвом плоды
Утащу и раздам их сегодня деревне всей.
Сад не твой, запомни куркуль!
До Чубайса нам дела нет!
Кто чего там приватизнул,
Мне до лампочки 
Ночкой тёмною. 

Что происходит? А то происходит – 
Снова большой урожай вишен всходит.
Будет хозяину славный доход,
Если он только плоды сбережёт.

Что происходит? А то происходит – 
Севка-ворюга за вишней приходит.
Только внимательный сторож не спит,
Тихо с берданкой в засаде сидит.

Что происходит? А то происходит – 
Пуля здесь наглого вора находит.
Нечего лазить в чужие сады,
С жизнью за это расстанешься ты! 

СУДЬБА ПИОНЕРА

ПОПЫТКА

Ай-ай-ай-ай-ай-ай
Убили Севу...
Убили Севу, убили ни за что, ни про что.

БЛЮЗ ВИШНЁВЫХ КОСТОЧЕК

По садику бродит мокрый Сева, 
Капли стучат в озябшие вишни, 
И поднимает обрез до неба 
Дед Матвей, суровый излишне. 

Там, за окном - клавесин и гости... 
Грустно, счастливо вам или весело - 
Но за кучей вишнёвых косточек 
Ещё не растаяла последняя песня. 

В тёмном саду послышался выстрел, 
Слившись с шумом дальнего топота. 
Вот меж ветвями мелькнула кисть - иль 
Запястье - локоть - летящий локон... 

Там, за окном - клавесин и гости... 
Грустно, счастливо вам или весело - 
Но за кучей вишнёвых косточек 
Ещё не растаяла последняя песня.

ЭТО ВСЁ ВИШНИ
 

Теперь я понимаю стремления Матвея - 
Владеть, повелевать хоть вишенкой одной! 
Я глажу ствол в потёках вишневого клея 
И с ним его вину - обрез всему виной. 

Теперь я понимаю и Севину мечту: 
Ведь вишенок число стремится к Пифагору. 
Но если ты сорвёшь лишь эту и вон ту, 
То, может быть, тогда не нужно разговоров? 

Ты, Сева, не готов, ты беден, юн и мил 
(У бедности, увы, так много искушений!). 
Но хитрый дед Матвей с ружьём внизу застыл - 
Он целится в тебя и ждёт твоих решений. 

Магический прицел у старого ружья, 
Ты умер и воскрес, ты пеплом стал и пеной... 
А я ещё не знаю, утешит ли тебя, 
Что ты сорок второй, а может, сорок первый?

Чего кричать? Не сорок первый!

Смешливого, задорного воришку 
Зачем-то вместо музы дали мне, 
Одетого в короткую манишку, 
И с сумкой переметной на ремне. 

Другие дети, будто пионеры, 
Помочь старушкам искренне хотят, 
У них благовоспитанны манеры, 
Люблю хороших, искренних ребят. 

А этот знает лишь дыру в заборе, 
Ему бы только вишни воровать, 
Но шапка - ведь она горит на воре, 
И о таких еще стихи писать? 

Откуда тут, скажите, вдохновенье? 
Он воровством своим загонит в гроб! 
Поэтому мои стихотворенья - 
Пародии, ирония и стёб. 

Его я умолял недавно слёзно: 
О, Сева, хоть на миг угомонись! 
Давай ты станешь мужиком серьёзным, 
За старое ты только не берись. 

Мне вишни эти все осточертели! 
Я ж сторож по натуре, c'est la vie. 
Хочу, чтоб ягод все чуть-чуть поели - 
А ты возьми, всю сам ее сорви! 

Пойми, что мы с тобой - не одногодки, 
И мне уже давно за сорок лет, 
Поэтому я выпью шкалик водки 
И выстрелю тебе дуплетом вслед. 

Я б застрелил тебя из пулемета, 
Мое терпенье льется через край! 
Я знаю, что сумею сделать это, 
- А ты в чужой садок не залезай. 

Ведь вся твоя бравада разбитная 
Воистину не стоит ни гроша. 
Уверен, что живёт в тебе честнАя, 
Лирическая, нежная душа. 

Да, воровать грешно, ты это знаешь, 
Но только уясни себе, малыш, 
Что я отлично, в общем-то, стреляю, 
Ты в этот раз уже не убежишь. 

Не жги меня, дружок, сердитым взглядом, 
Быстрей на землю грешную слезай. 
Я чувствую, ты в кроне, где-то рядом, 
Меня сомненьем гневным не терзай. 

Ну, что, уже боишься, дрожь в коленках? 
Я взял ружье, уже готов стрелять! 
Ты у меня не первый, не последний -
Сорок второй - умею я считать! 

Пятнадцать метров до воришки было, 
Я выстрелил в него почти в упор. 
Печально выстрел эхо подхватило, 
В саду растекся грустный ля минор... 

И сразу же исчезло настроенье, 
Порыв стрелять немедленно затих. 
Я думал написать стихотворенье, 
А вышел этот поминальный стих. 

Что-то деется впотьмах...
Видно кончилось терпенье
У Матвея - бах-бах-бах
Не ружье, а загляденье.

Ни одной промашки нет!
Сорок два ворюги вышло!
Не покушалось в обед
Севке сладкой спелой вишни! 

Когда я был микробом, 
Я не боялся ни пуль, ни дроби, 
И птицы пели у меня под нёбом. 
Теперь я русский,
И кормят демоны меня капусткой, 
Американцы из меня 
Рыбу говорящую выловить хотят, 
И немцы с криком "Русская свинья!"
Меня закалывают и едят. 
Так я кайфую
Осень вторую.
На самом деле ведь я жид,
Дед Матвей меня сторожит, 
Как черт за мной бежит. 
Когда я лезу за вишней,
И все время догоняет.
Но когда совсем уже фигово,
Помогает бежать мне Иегова.
Я волшебный брянский мальчик Вова,
И махаю я через забор,
Сняв жолтое пальто,
И, несмотря на то,
Я давно уже в гробу.
Мчится мое сердце, словно лань,
И растет из глаз моих трава, 
Когда Москва сгорела и Рязань,
Мне стали реки словно рукава.
Я крылья выпростал вовне,
Я стал как Александор Мень.
Сорок второй Христос
Я сквозь огород пророс.
И весь сад кишками заблевал,
Гуд бай, мой рай, я садом стал!
А после, от пули освободясь,
Святой Руси я стану князь.
Я встречу млечную весну,
Улягусь утром под скалою
И как-нибудь Матвея ткну
Апофатической иглою.

Возле сада все как надо:
Зреют вишни, даль ясней.
После боли
Столько воли,
Сева спит среди ветвей.
Нас у бога
Слишком много,
Каждый влез не в этот сад.
В каждом саде - дед-Матвеи
Пуль нисколько не жалеют
На отчаянных ребят.
Вот я вижу этот ужас:
Сева спит в кровавой луже -
Неужели это он?
Он вот эти вишни в маре,
Эти птицы, эти твари,
Этот колокольный звон?

К зеленому змию пристрастье имея,
Жил сторож Матвей, соблюдая законы.
Увидев, что в сад пробирается Сева,
Он вставил в ружье два казенных патрона.
И выстрелил: гром получился гремучий,
Спросите у Фрейда, у Фрейда, не Кришны,
Зачем пациентов свихнувшихся учит,
Он не на бананах, а только на вишнях. 

Был голос тих, он отыскал слова
В пустырь зрачка на дереве, на вишне
Божественно пуста была глава, -
На вишне Сева лицезрел благого Вишну.

Скажи, я прав! Ведь будет пустота,
И будет выстрел... лишь одно мгновенье -
И вспыхнет роза на груди креста...
И Севу ожидает лишь забвенье...

Но нет ответа. Тянется покой.
И кажется, следит за ним другой,
Внимательно и тяжко ожиданье...

Матвей уже на грани естества,
И с губ его срываются слова,
Равновеликие холодному молчанью...

 
Sedrick was stealing Matt's cherries at night, 
Matthew the guard grabbed his gun in delight, - 
And on the grass fell the insolent boy... 
"That's forty-two," Matthew murmured with joy. 
(Russian folklore) 

Twelve months a single year has, three hundred-something days, 
Someone might clear all that mess, but we've got tales to face. 
So, dear sirs, let's start with that: Once worthy Robin Hood 
Met the old gardener named Matt while riding through the wood. 
"How do you do? You seem upset about some mischief... 
What's wrong with you, my dear Matt? What is your bitter grief? 
Was there again a market crash? Got problems with you brand? 
Or maybe what you lack is trash to fertilize your land?" 
"Alas, my valiant Robin Hood," the garden-keeper said, 
"That mistress Fortune is so rude to poor ancient Matt! 
You see, my care for the crop, my work will be in vain 
If cruel Sedrick doesn't stop to cause me all this pain! 
He steals my cherries every night, committing mortal sin, - 
And justice here has no might, for he's the Sheriff's kin! 
You know, the rules do not apply to this aristocrat..." 
But Robin smiled: "I guess I'll try to help you, dear Matt! 
Come on, take off your clothes at once and let me put them on, - 
This night I hope I'll have a chance to give the thief a con! 
I'll guard your garden with the row of arrows, swift as steeds, 
And he'll be doomed by my good bow for his immoral deeds!" 
Thus, he got on old Matthew's rags and came to his backyard, 
And then, exhausted with these fags, he dozed while standing guard. 
But in the middle of the night he suddenly woke up 
And heard thieves cheering with delight and setting up to sup. 
All Sedrick's friends who came with him for this repulsive crime 
Were one by one hit with a beam of arrow in no time. 
Vile Sedrick, leader of the flock, was shivering with dread, 
Descendant of a noble stock, but rather craven lad. 
He left behind the fruit he bagged, and quickly climbed the tree, 
And, sitting there, he humbly begged: "Oh Matthew, pardon me! 
I'll grant a lavish recompense for all this harm and strife - 
A glass of whiskey and ten pence... Don't rob me of my life!" 
The merry archer laughed at that: "Physcult-privet to thee! 
My friend, it wasn't worthy Matt who drove you on this tree! 
Hold on to your adored cash and your delicious wine, 
I'd rather taste this valued mash next to your grave, you swine!" 
Thus Sedrick bade his life adieu, five arrows in his chest... 
Brave Robin murmured, "Forty-two!" and left to get some rest. 

Scarlet skies in the east were immensely impressive,
Was immensely impressive the first ray of the sun...
And the old cowboy Matthew was deadly aggressive,
He was deadly aggressive with his fearsome gun.

Не для меня придёт весна,
Не для меня Дон разольётся,
И сердце девичье забьётся
Восторгом чувств не для меня.

Не для меня цветут сады,
В долине вишня расцветает,
Там соловей весну встречает.
Он будет петь не для меня.

Ой, а для меня кусок свинца,
Он в тело белое вопьётся,
И страж Матвей вновь ухмыльнётся.
Такая жизнь, брат, ждёт меня.

А мой милый вышенькы хочэ,
А мой милый вышенькы хочэ.
- Наворуй, милая, наворуй, милая,
Наворуй, йо-хо-хо, моя чернобривая!

- Корзинки немае, мой мИлэнький, милЭнький,
Корзинки немае, голубь мой сызэнький!
- Наплети, милая, наплети, милая,
Наплети, йо-хо-хо, моя чернобривая!

- Дык, сторож убьёт, мой мИлэнький, милЭнький,
Матвей застрелит ведь, голубь мой сызенький!
- Помирай, милая, помирай, милая,
Помирай, йо-хо-хо, моя чернобривая!

- А с ким будешь доживати, мой мИлэнький, милЭнький,
А с ким будешь доживати, голубь мой сызэнький?
- И с кумой милая, и с кумой, милая,
И с кумой, йо-хо-хо, моя чернобривая!

- Так вышенькы нарву, мой мыленький мылэнький,
Да сторожа прибью, голубь мой сызэнький!
- Не балуй, милая, не балуй, милая,
Не балуй, йо-хо-хо, моя чернобривая!

По малолетке я был дерзким пацаном,
Тянул углы и подрезал карманы, 
И я жалею только об одном - 
О том, что у ментов в кармане есть наганы.

Я как-то ночью вишен захотел.
А где их взять несчастному жигану?
Полез в колхозный сад, но чуть не залетел,
И, чтоб не ссучиться, дал дёру от охраны.

И я почти ушел от вохры и ментов,
Сигал через заборы на залёте,
Еще чуть-чуть, и я бы был таков,
Но там сидел в засаде сельский опер Мотя.

Он вытащил свой черный пистолет
С прицелом лазерным, волчара ментовская!
И выстрелил в меня... Хоть мало лет
Мне было, да судьба, видать, такая.

И мать-старушка будет плакать и рыдать -
Ей сына повидать так и не дали,
А на груди у Моти, эх, ...на мать!
Теперь сияют сорок две медали... 

Вступление:

На заднем плане слышны звуки органа, шаги и хруст веток. 
Далее волчий вой, перерастающий в гитарный рев и барабанную дробь.

Сам текст: (петь динамично, тряся хаером)

Над кладбищем старым реет воронье,
Воет над погостом дикое зверье.
Лишь ночным туманом затянуло лес,
Дед Матвей проснулся и достал обрез.
Одержимый бесом по земле бредет,
И, скрипя протезом, трупам счет ведет.

Припев:

Дело свое знают слуги Сатаны.
Под покровом ночи их шаги слышны.
Свежий запах крови будоражит вновь.
Вся земля в крови!
Кровь!
Кровь!
Кровь!

Дьяволу старик черный дал обет,
Шевеля губами, повторял как бред.
Что он там бормочет, слышим мы едва.
Голос заглушает павшая листва.
Но ложатся в строки дикие слова
- Есть сорок один, нужно сорок два!

Припев

На краю деревни дерево растет,
Ствол в руках сжимая, дед к нему идет.
Чует запах мяса старый некрофил.
Тень под старой вишней лунный свет пролил.
Жертва притаилась, только выдал хруст,
Дед Матвей смекнул, спрятавшись за куст.

Припев

(Долгое соло на гитаре)

Сева в кроне вишни проклинал луну,
Ягоды достались дорого ему.
Старый дед немедля взвел стальной затвор,
Эхом отразился адский приговор.
Чуют мертвечину черви и кроты,
Хочешь спелых вишен, приходи и ты. 

Припев

У вишневому садочку
Вже багато літ
Жив та був Матвій -
Звичайний український дід.

А на ягоди в садочку
Поглядав з-за тина
Український хлопчик Сева -
Звичайна дитина.

Якось раз Матвій в садочок
Зачиняв ворота,
Та й побачив як у Севи
Біжить слина з рота.

Закипіла у Матвія
На дитину злість:
Не доглянь, дак ця злодюга
Усі вишні з’їсть!

Взяв Матвій рушницю в руки,
А тоді зі зла
Розстріляв дитя невинне
Ну, й ще... півсела.

Эх, Матвій, Матвій...
Навіщо брав ти гріх на душу?
Доки ти стріляв, в садочку
Обнесли всю грушу.

ОЧАРОВАННЫЕ ОЧИ
(ДиСтанция "Осень-Зима товарная") 

Очарованные очи, 
Полированных берёз... 
Вижу, братцы, дело к ночи. 
Под зипун залез мороз. 

Он гоняет там мурашек, 
Не даёт, блин, мне житья. 
Как проказница Наташка, 
Министерское дитя. 

Помечтать... оно не вредно, 
Если лето на дворе. 
Вдругорядь полезно это, 
Вопчем, даже в сентябре, 

Ну, а тут, такое дело: 
Подморозило слегка. 
Лес стоит с испугу белый, 
Чешет лысые бока. 

Надыть быстренько до хаты... 
В печку к чугункам залезть: 
Не найдётся ж виноватый, 
Если вдруг замёрзнешь здесь. 

Огляделся, ухо вынул 
Из-под меховых ушей. 
Ничего-то тут не видно... 
Мерзко стало на душе. 

Волки под мостом завыли, 
Чуют подлые обед. 
На краю морозной пыли 
Я стою, как баронет. 

Бороны со мною нету, 
Но и клюшка - самый смак! 
Не похож я на котлету, 
Подходи ко мне, вожак! 

Налетай, подешевело! 
Что ты крутишь, мать твою?! 
А, казалось, вроде, смелый... 
Я волков не узнаю! 

Убежал, а следом стая. 
Не вожак, а жалкий пёс. 
Я победу отмечаю... 
Тереблю матёрый хвост. 

Отдышался, пот ссосулил, 
Посмотрел по сторонам: 
Вроде, все вокруг уснули... 
Чу, а что сверкает там? 

Побежал на свет, робята, 
И увидел старый дом, 
Весь в резьбе тот дом богатой, 
Почитай, мульёнов в сто 

Обошёлся он кому-то. 
Значит, дельный архитип 
Посреди лесов под утро 
Мне его под нос воздвиг. 

В сени я прошлындрал резво, 
Подивился зеркалам. 
В них мой вид - отменно трезвый. 
Вот сейчас бы "сизим грамм"... 

Бац, в руке немедля рюмка, 
Нет, не рюмка, целый штоф, 
А ещё огурчик хрумкий. 
Да с икоркою ведро, 

Да корзинка с мармеладом, 
А ещё орехов пуд, 
Тех, что в наших зоосадах 
Авокадами зовут, 

Три кило сельдей заморских 
По прозванью И-Ва-Си, 
Шашлыков пригоршню горских, 
Из айвы прекрасный сидр, 

Два бочонка свежих вустриц, 
В усмерть жареных миног, 
Много мяса диких нутрий, 
Без нитратов мульти-сок. 

Пять копчёных перепёлок, 
Маринованных ежей, 
Манго с привкусом иголок, 
Груши с именем дюшес, 

Тридцать восемь попугаев, 
Пудинг взбитых бычьих глаз, 
Всё, что в принципе бывает, 
Мне представили тотчас. 

На втором этажном плане 
Показалася мадам. 
Искупалась только в ванне... 
Что-то с чем-то! Я те дам! 

Никогда таких не видел, 
По таким я не гулял. 
Даже клуб "Манчестер Сити" 
Отдыхает, шоб ты знал! 

Говорит она лукаво, 
Ножку в прорезь развернув: 
"Где ты шлялся, Боже правый? 
Не могла всю ночь заснуть!" 

Пощипал себя за руку, 
Прежде штофчик осушив. 
И тихохонько без звука 
Поспешить к мадам решил. 

Начались там шуры-муры 
(Больше шуры, чем мура). 
Я в обход архитектуры 
Распалился, точно граф. 

Взял графин рукою сильной, 
С ней закуски килограмм, 
Выпил и заел обильно, 
И подумал: "Щас как дам! 

Как схвачу свою зазнобу, 
Как заляжем на карниз, 
Как начнём смеяться оба..." 
Только слышу: "Эй, маркиз, 

Ты чего себе удумал, 
И зачем так много пьёшь? 
Неспособно мне, подумай, 
С выпимшим, ядрёна клёш! 

Я вся дама заводная, 
Эстетична, как бутон... 
И от нежности летаю... 
Только с трезвым, юё-моён" 

Пригорюнился слегка я, 
"Взял на грудь" ещё стакан, 
И сказал, да всё, мол, знаю, 
Я отнюдь не хулиган. 

Разреши хотя бы в щёчку, 
Ну, позволь хотя бы раз. 
Я тебя с пометкой "срочно" 
Обожать учну тотчас! 

Тут из спальни дядя вышел, 
Странный, в общем, господин. 
Говорит, что любит вишни; 
Я же, вроде (сукин сын!), 

По нему бабахал в детстве, 
Когда он на вишню лез... 
И с тех пор парнишка честный 
Избегал искать невест... 

Из бердана выстрел грянул 
(Сорок первый мой трофей)... 
Тут позвал мужик охрану, 
Ты не веришь? Меньше пей! 

Поцвели, повяли вишни, 
На расстрел меня ведут. 
Босиком, в бельишке нижнем... 
Как героя... Самосуд 

Совершиться скоро должен... 
Или, может быть, должён? 
Сева, чувствую, встревожен. 
Догадались? Это он! 

А мадам - его невеста, 
Как сапожник, м-м-м... без сапог. 
Ты не понял, что ли? Честно? 
Ну, с которой... он не смог... 

Да ты что, совсем пропащий? 
Сева, стал быть... у него... 
После выстрела удачного 
Не хватает кой-чего... 

И опять не можешь въехать? 
Да какой ты, брат, дурак! 
Так ещё способней бегать, 
А вот с бабами никак! 

Вот и то-то, понял, керя? 
Значит, всё-таки дошло. 
Чё кричишь опять: "Не верю!" 
Так ведь всё произошло! 

Не кривись, не стану клясться. 
Я тебе не первачок. 
Дед Матвей в свои сто двадцать 
Понимает кое-чё! 

Осмотри мои седины. 
Видишь этот страшный шрам? 
Ни хрена ж себе - не видно! 
Расстреляли вот сюда! 

Почему живой, бакланишь? 
Промахнулись... вот чего. 
Там стрелков-то, в етом плане... 
Я и... больше никого. 

Сам стрелять в себя не стал бы, 
Я же, паря, не дебил... 
Хоть до женщин жутко слабый... 
Если ты уже забыл... 

...привели меня под вишню, 
Раскатали пулемёт. 
Наблюдаю, Сева лично 
За бока его берёт, 

На гашетку нажимает... 
Сам в слезах, а я убит. 
Что, такого не бывает? 
Знаешь, до сих пор болит! 

А потом? Мы помирились, 
Сева, в общем, мне простил. 
Бабу мы удочерили, 
Севу я усыновил. 

Началась не жизнь, а сказка: 
Сюси-пуси, ай лав ю... 
Только с той поры, брат Чацкий, 
Я расстрелы не люблю. 

Краснеет весь от вишен сад,
Но рвать пока что рано.
Матвей, свершив обход, назад
Идёт, но, как ни странно,
      
Он видит прям перед собой
Как, ствол обняв руками,
Сидит на дереве герой
И вишню ест горстями.
      
Матвей, хоть вид имел не злой,
Сказал довольно грозно:
"Слышь, Сева, шёл бы ты домой,
Пока ещё не поздно!"
      
А Сева дальше вишню ел
И молвил, вниз не глядя:
"Плевать я на тебя хотел!
Пошёл-ка бы ты..., дядя".
      
Вот кабы Сева сразу слез,
Тогда б другое дело.
Матвей вздохнул, достал обрез...
И на земь пало тело.
      
Матвей немного погрустил,
Дымя близ Севы трубкой,
И вишню молча обновил
Сорок второй зарубкой. 

СОРОК ВТОРОЙ

"Растёт конопля у Матвея в саду.
   Отменная дурь! Ей-ей!
Я завтра к Матвею за травкой пойду.
   Насыплет стакан Матвей.

Приду, раскумаримся. Сева не жмот!
   Для каждого будет сполна".
Отправился Сева в заветный поход...
   На утро случилась война.

        * * *
Услышал по радио новость Матвей
   Бердан боевым зарядил.
И молвил заплаканной бабке своей:
   "Я в Первую немца бил.

Их сорок один на счету у меня,
   А я до сих пор живой.
И нынче не дам им проходу. Фигня.
   Да будет рыдать. Не вой".

        * * *
А Сева тем временем через забор
   Махнул и на вишню полез.
В деревне все знают, что Сева не вор.
   У Севы другой замес.

И Сева на вишню полез неспроста
   Оттуда Матвея видней.
Но Севе немалая та высота
   Скостила остаток дней...

        * * *
Украдкой с берданкою наперевес
   Матвей обходил свой сад.
Вдруг видит он - немец на вишню полез.
   "Куды же ты прёшь, супостат!"

Не мешкая долго, берёт на прицел,
   Не дрогнув, стреляет герой...
Довольно вздыхая, над Севой присел:
   "Допрыгался. СОРОК ВТОРОЙ!"

СТОРОЖ МАТВЕЙ

Полезным быть своей стране
Я безгранично рад.
Доверил председатель мне
Стеречь вишнёвый сад.

Ни днём, ни ночью я не сплю.
Не сплю, не пью, не ем.
Любого с ходу завалю,
Известно это всем.

Стреляю я с любой руки,
Прицелившись едва.
Но находились смельчаки.
Их было сорок два.

Последний - бойкий был малец,
Увёртливый, как вошь.
Но и ему пришёл конец - 
От пули не уйдёшь.

Пусть сад давно зарос травой,
Пусть брошен много лет,
Покуда дед Матвей живой,
Сюда вам ходу нет!

ДЕД МАТВЕЙ И ТРОФЕЙ

Седой Матвей сидел у будки,
Мечтая слушал птичью трель,
Точил свой нож, считал зарубки,
Ружьё и так и сяк вертел:
Ржавеет старое ружьишко,
Пора проститься насовсем.
Приклад уже изрезан слишком.
Не то, что новенький презент.
Вчерась внучок с войны заехал,
В Минобороне - корифей,
С подарком к сроку... Вот утеха! -
Погладил дедушка трофей.

Купаясь в вишнях, солнце село.
Смолк соловей среди ветвей.
"Пора охоты подоспела",-
Заволновался дед Матвей.
И в это время - шорох в ветках.
Матвей - за стог. Залёг, застыл.
Не зря он воевал в разведке,
К врагу ходил в глубокий тыл.
Он вспомнил Курск и сорок третий,
Тела горой и пленных строй.
"Сорок второй? Не солью встретим!
Наешься, гад, земли сырой!"

Бесстрастный лазер моментально
НасквОзь просматривает сад.
А там пацан маньяк нахальный
По вишни лезет в небеса.
Матвей узнал соседа Севу:
"Ох, вишнелюб! Ох, дармоед!",
И, маскируясь задом в сено,
На след махорку сыплет дед.
"Нет, не сидится Севе дома!
Охота рвать ему портки?!",-
Дед в возбуждении знакомом
Привычно гасит дрожь руки.

И замер ствол от жажды крови,
Готов заряд для наглеца.
Матвей мальца на "мушку" ловит,
И жмёт собачку до конца.
Ба-бах! И "птичка" - с объектива.
Матвей спустился с бугорка,
Смахнул, как мух с ветвей брезгливо
Два догорающих шнурка.
- Земля не пух!.. в мозолях руки!
Прими их грешных сыновей! -
Повесив зА спину базуку,
Перекрестился дед Матвей...

Запарнасил Женя славно!
Круто юмор закосил!
Отбесился ли - не главно -
Важно, что хватило сил:
      
Сколько раз держал на мушке
Вора он, но под конец,
Как всегда слетал с макушки
Вишни Севка оголец!
      
Что ни выстрел - в Севку точно -
В сердце, в глаз! Короче - в цель!
После двух стихов - заочно
Каждый знает - вор не цел!
      
В дырках Севки от жаканов,
От басмаческих ножей.
Севок - словно тараканов! -
Столько их свернуло шей:
      
Бах! - и Севы нет на вишне -
Вниз с пробитой головой
Он летит. Душа лишь выше,
Словно шарик голубой.
      
Вновь пропал - куда-то делся
Новый Севка поутру,
Открутился, отвертелся,
Словно шарфик на ветру.
      
Знайте, барышни-мамаши,
Некрасиво так упасть:
Как тот Сева, дети ваши
Не должны чужого красть!
      
Объясните глупым детям:
Брать нельзя с него пример!
Не забудьте строчки эти -
Ни пацан, ни пионер!

Я (а звать меня Сева) 
Нынче вечером поздним 
Залезаю на древо, 
В сад забравшись колхозный. 

Хоть не ем вовсе вишен, 
Но за ловкость награда 
Будет вовсе не лишней, 
Пусть мне вишен не надо. 

Вижу я: из сторожки 
Дед Матвей показался, 
Выстрел не понарошку 
В меня делать собрался. 

Кольт мой верный со мною, 
И, конечно, успею, 
Подняв руку стрелою, 
Вогнать пулю Матвею. 

Сделать мне это просто, 
Будет жизнь мне награда, 
Но задамся вопросом: 
А зачем это надо? 

Очень многих знакомых 
Пристрелил он, Иуда, 
В небесах невесомы, 
Чем я лучше их буду? 

Сосчитав их, Матвею, 
Пока пуля в полете, 
Сообщить я успею, 
Каким буду по счету, 

С попаданьем поздравлю 
И фантазией пылкой 
Себе ясно представлю 
Я Матвея ухмылку.

Играет Сева в мелодраме:
Залез на вишню у ворот, 
Варить компоты будет маме,
Намажет сладкий бутерброд.

Матвей придёт, когда пацан
Набьёт карманы спелой вишней,
И будет выстрел, а пока
Не слезет Сева с вишни пышной.

Да, с Севой вышло некрасиво, 
Полез на дерево, чудак! 
Сначала надо было ксиву 
Взять у Матвея за пятак, 
Но он пожадничал, однако, 
Халява Севу подвела. 
Матвей же, истая собака, 
Сосал полночи из горлА, 
Потом решил проверить шмайсер, 
Бабахнул в вишню наугад. 
Теперь же, радуйся иль кайся, 
Выходит, Сева - вор и гад... 
А что миндаль? - Халява тоже, 
Хоть плод от Бога - не навар. 
Покаюсь я: помилуй, Боже, 
Пойду за вишней на базар. 

Степной орёл в пустынном небе реет,
Как донесла народная молва,
Патронов было много у Матвея,
Их было сорок два.

Но кто проникнуть в поле не посмеет,
Когда цветёт чудесная трава?
Патронов было много у Матвея,
Их было сорок два.

Скользил приклад по старой портупее,
За головой летела голова,
Патронов было много у Матвея,
Их было сорок два.

Блаженством внеземным на поле веет –
Его бессильны передать слова.
Патронов было много у Матвея –
Их было сорок два.

СЕВА VS. ДЕД МАТВЕЙ

Больше 
вишен
Хороших и 
            разных
Хочется Севе - 
            мальчику нашему.
- Вишен достать бы, - думает он.
Глядь - у соседа их целый вагон!
Ветки клонятся под тяжестью ягод.
            - Как же не взять их?! - подумал.
                        И вот...
            тянет он руку,
            сует вишню в рот.
Вдруг...
Выбегает какой-то дедок.
В красных трусах, в полушубке овчинном.
Крепким прикладом 
с запекшейся кровью
бьет мальчугана под печень, в живот.
Сильным пинком по затылку 
                    дед вышибает мозги.
                    Все в порядке.
Вишню спасет дед Матвей.
Он на страже
            ночью и днем.
Нем и страшен, он не боится воришек, 
и смело
дед постоит за правое дело.

ПАРОДЬ НА ВАШЕБЛААРОДЬ (Сева и Матвей в одной лодке)

Н E L L  T E A

Серою массой
                текут в магазины,
                люди,
            вскипают по выжженным рынкам,
            глупые куклы.
мысли протухли
мысли
мыслишки
    - Вишни!
                ...а Я...
А мне надоело - 
                хочу разогнаться.
Врезаться в дерево.
...танцы повстанцев..
- Ну и зачем же Тебе это надо? -
            грустно спросило
            какое-то Я,-
- Как же! Построю я лучше ограду,
            душа прорастет там раскидистым садом,
            незримо, неслышно,
            кровавой усыпана вишней...
                        - Пойдем!
                            Там,
                    возле забора
                закатное солнце
                    малиновой жижей
                        стекает по трупам.
                            - Глупо!
                        и думать!
                        ...  смеется ...
                        ... петля...
Я - последний по счету, и нас - 43.
(А гости до черта хотели уйти...)
... но ...
соль пробивает штаны
вот - еще...
                        <танец>
                ...satanic smile...
выстрел... осечка...
в который раз уж... 
уши не видят...
глаза не слышат...
                        Разве
                        так
                        надо?
                Песня железа!
                ... лезу
И врезался в столб...
        --- В И Ш Н И !!!  
                        и стресса!, рабы человечества!...
                стоны в соседних кустах...
                там кто-то любит...
                я - третий лишний...
                - Надо! за вишней! Надо!
    - Сдохни! - мне выкрикнул кто-то. 
Кто-то чужой, неживой -  это я?
                Сдохни? Огонь? ...
                Нет... Я не умер...
                холоден я...
Я умер еще до рожденья...
А Ты... Ты, Матвей - лучше не надо... 
                        Я не должен был...
Побежден и не нужен - вот же он я,
                - с белым флагом
                стою на коленях и в луже...
Хочешь - режь меня на части!  Хочешь?...
Тебе это надо?
    - Ну-ну...
    - Это точно!
У меня (тебя?) такой  ровный  голос. Это пугает... Прости!...
    - МОЛЧАТЬ ! Уберите его... И в бессрочный...
                        ... Н а в е с т и ! ...

ВОСТОК - ДЕЛО ТОНКОЕ...

Бродя неспешно по базару, 
Я коврик для молитв искал. 
И вот нашёл. Его почтенный, 
Печальный старец продавал. 

Его спросил я, что за горе 
Гнетёт его, клоня к земле. 
Мне показалось, что так проще 
Договориться о цене. 

Слеза скользнула по морщинам, 
Он взгляд направил в даль далей 
И хриплым голосом поведал, 
Что он имам и шейх Матвей. 

- О, сам Матвей! Учёный странник, 
Суфийских дервишей пророк! 
Зачем мне коврик! О, почтенный, 
Ты преподай-ка мне урок. 

- Какой урок!? В своём ли ты уме? 
Ведь я подобен трещине в кувшине 
С тех пор, как пилигрима Севу погубил, 
Хоть не со зла, а по другой причине. 

Да, так и быть, тебе я расскажу, 
Как дело было это прошлым летом, 
С тех пор я нищим по миру брожу, 
Гоним и презираем целым светом. 

Была весна, и абрикосы вовсю цвели, 
И также вишни, сливы. 
А девы с песнями венки плели 
И статным юношам дарили. 

Был Сева юнош не такой, 
Его прелестниц взгляды не дразнили. 
Всерьёз он собирался стать муллой, 
Так старцы его в Мекку снарядили. 

Паломником побрёл он в дальний край, 
Чтобы вернуться чистым, просветлённым, 
Прожить свой век и удалиться в рай, 
Небесным там отдаться девам томным. 

Так он ушёл весной, 
И все о том забыли, 
Невежды мыслили лишь о земном -
Всё меж собою арыки делили. 

А я не лучше, старый дурень, 
Достал китайский манускрипт, 
Который в тех краях далёких 
Решил когда-то прихватить. 

Читай Коран, зачем безумный 
Я в дебри Дзен решил залезть? 
И осознать ученье Будды, 
Нам чуждой мудрости извлечь? 

Уже в разгаре было лето, 
Урюк опал, и сливы нет, 
И понял я: хлопок одной ладони 
Так просто мне не одолеть. 

Тогда я взялся за другое: 
(Шайтан напутствовал меня?) 
Я стал, как в Дзен стрелять из лука, 
При этом завязав глаза. 

В моём саду дозрели вишни 
Для птиц приманкой, на беду, 
Ведь сколько их из лука сбитых 
Употребили мы в еду! 

И раз, когда уже стемнело, 
На тетиве стрелу держа 
В саду сидел я под платаном, 
И тьма застила мне глаза. 

Услышал я, вдруг, шорох странный 
Под кроной вишни, хруст ветвей... 
Глаза для верности зажмурив, 
Пустил стрелу - лети, убей! 

Я видел дзенским тайным оком, 
Фазан явился воровать, 
И я своей стрелой из лука 
В него надеялся попасть. 

Раздался крик нечеловечий и стук -
Видать фазан большой. 
О как он стукнулся о землю! 
Что дрожь её я внял ногой. 

Вот это птица, вот удача! 
Я ликовал, шайтан взыграл. 
И вот, схватив большой светильник, 
Я к этой вишне побежал. 

Но где фазан? Ведь это - Сева! 
Святой паломник, пилигрим! 
Он шёл назад в одеждах белых.... 
Лежит здесь нем и недвижим. 

В глазу, что видел камень Мекки, 
Теперь торчит моя стрела. 
Замолк он праведный навеки 
И вишня больше не нужна... 

Старик замолк и я заметил, 
Что взгляд его направлен вдаль! 
Я коврик взял в большой печали 
И озираясь, скорей покинул тот базар.

Коварен парень - вишни тырит
Пора кончать с хулиганьём.
Найдётся правда в этом мире -
Комбат Матвей с большим ружьём.

Дуплетом пули выбьют мозги,
Кровищей залит будет сад,
Остатки черепа в ладошке
Собачке отнесёт комбат.

Он улыбнётся, ус подкрутит,
Жестокий не меняя взгляд.
Трофей кровавый дед добудет -
Сорок второе ухо в ряд.

Матвей в саду, давно сидел под вишней, 
Он Севу ждал, зловредного шиита. 
Здесь, он решает, кто в России лишний, 
Так сладко пристрелить антисемита...

В прицеле тень, пронзительные крики, 
И визг свиньи у старого корыта...
Быстрей домой, к жене, стирать улики
Так сладко пристрелить антисемита...

Никто теперь не будет грызть деревья, 
Ну, а от Севы лишь, в шкафу копыта. 
И сорок две отметины на цЕвье, 
Так сладко пристрелить антисемита...

***
Чистейшей честности чистейший образец
Был юный Всеволод, умом и ликом ясен,
Он был прекрасного певец,
Не обрывал соседских яблонь..
И не сводила мудрых взглядов,
Его мужание лелея,
С него ликующая старость
В лице охранника Матвея...

***
Я амбразурою твоей,
Стихов неласковых мишени,
Встаю... я не могу сильней
Сопротивляться убиенью
Одноимёнца твоего
Рукой престарого сатрапа...
Помаду прикупила вот -
В вишнёво-неукраденном формате. 

***
Сторож Матвей, расхищающий вишни,
Был остановлен соседским мальчишкой...
Севу досрочно берут в пионеры -
Ибо поступок бесспорно примерный.

Стоит он твёрдою ногой 
на страже рубежа.
Он заслонит её собой -
Защищена межа.

Барон Макар одет в броню,
Копьё в его руках.
Готов предать врага огню,
Сразится на мечах.

Чу, слышен рога звук -
Предвестника войны.
Выходит Сева - тролля внук,
Племянник сатаны.

Он алчет вишен алый цвет
Собрать с невесты щёк.
Макара гордости завет
Спешит нести упрёк!

Но сладострастию его
Преграда на чеку.
И смело бросился Макар 
На перерез ему.

И битва жаркая была,
И кровь лилась рекой,
И Севы чёрная душа
Изверглась в прах земной.

Пробитый рыцарской рукой
Наказан супостат.
Так будет с теми, кто весной
На ягоды глядят...

"Что за несчастие вставать!" -
Проныл Макар
- "Какая мерзкая кровать
И дрянь отвар.

Мой самогонный аппарат
Попутал бес".
Ругал отвар, но за отваром
Опять полез

Болит с похмелья голова
Лечиться как?
Лечить яд ядом надо вам,
То знает и дурак.

Но жбан отравленной воды
До отвращенья пуст
И нет сырья, попёр Макар
Обдёргать куст.

В саду, где жажду утолить
Лелеял он,
Куст оседлал (такой нахал!)
Соседский охламон.

В досаде трепетной рукой
Подняв кирпич,
Макар, издав проклятий клич,
...
Ушёл в запой.

И не узнал в тот страшный миг,
В угаре находясь,
Что Севы юнного еда
Так жутко прервалась.

Жил в деревне хорошенький деточка
Был он годиков где-то шести.
Он коровок поглаживал веточкой,
Был коровок обязан пасти.

А в деревне души в нём не чаяли
Был пригож и приветлив душой
Даже злые собаки не лаяли
Когда шёл он с работы домой.

В том селе жил ещё хулиганище,
Всем соседям позор и упрёк
Разудалый охальник - Макарище
С гнусной рожей в аршин поперёк.

Был Макарка бездельник и пьяница
И для дела сгодиться не мог
И чтоб где-то пристроить поганца,
На безделье хозяин упёк.

Был поставлен на сада охрану.
Сад был стар и крапивой порос
Днём и ночью Макарка поганый 
В том саду распивал купорос.

И завидовал деточке Севе
Чёрной завистью злобный Макар...
То отравит бурёнушкам клевер,
То на детку сольёт самовар.

Но однажды решил он ребёнка
Извести на лихую беду.
Заманил он под вечер телёнка,
Чтоб и Севу увидеть в саду.

Сева в поисках глупой скотинки
Для обзора на вишню полез...
А Макар засосал четвертинку
И, конечно, достал свой обрез.

Долго эхо носило раскаты,
Долго в поле летала картечь.
Жертва мести познала расплату,
Чести Сева не смог уберечь.

И замарано Севино имя,
Опозорен он кражей в саду.
Суд неправый по кривде рядили,
Он вершился ему на беду.

Дед поджидал. Он был к бою готов.
Тощей ногой распихал всех котов.
Деда Матвеем назвала маман.
В прошлом он был голевой партизан.
Дед видит Севу, бердан достает,
Вслед за берданом берет пулемет,
Пару винтовок, винчестер-обрез -
"Ты на кой ляд в огород мне залез?"
Кровопролитный готовится бой.
Сева, держись! Мы ушли... мы с тобой...
Грохнули залпы, и Сева упал.
Кровь потекла соком вишни из ран.
Дед, почесав грустно задний проход,
Спрятал опять в огурцах пулемет.
Тело накрыв прошлогодней травой,
Скрипнув, подумал: "Ты сорок второй".
Глубже и глубже маразм углублялся...
Дед, знай, стрелял и в усы ухмылялся.
Ух, и кровавый удался стишок!
Видно, ядреный я брал порошок...

На виске зияет рана,
Улыбается Матфей -
На счету у ветерана
Сева ПЕРВЫЙ был еврей.

ОТ 42-Х

Якбы вы зналы, рифмачи,
Солодкисть вышни у ночи,
То вы б поемок не творылы,
Матвия марно б не хвалылы,
На наши сльозы смиючысь. 

Не жалко Севу. Так ему и надо, 
Не предвидел он засаду. 
Полез на вишню как на параде. 
А мог к Матвею подкрасться сзади, 
Треснуть поленом ему по макушке 
И обезвредить злую "кукушку". 
А мальчик был глуп или просто шпана. 
В каждой затее разведка нужна.

БЕССТВОЛЬНЫЕ СРЕДСТВА САМОЗАЩИТЫ:

Пала на листья ночная роса,
Сторож крадется, в кармане - "ОСА"
Пули резиновой точен полёт
70 Дж - и слона зашибёт. 

ПНЕВМАТИКА:

Вишни устало раскинули кроны,
Сторож Матвей заряжает баллоны.
Ввинчен манометр в любимый "Аксор"
(Сева уже перелез чрез забор,
Не ожидая от деда урока)
Но калькулятор Антона Пропрока 
Выдал поправку: "полмила левее"
Дед приложился, стрельнул "Скарабеем"...